Мэриан еще не добежала до лестницы, когда Гаретт вышел следом за ней. И едва она ступила на первую ступеньку, как он оказался рядом и, схватив ее за руку, остановил ее.
— Боже, Мина, послушай, я не имел в виду…
Она обернулась и взглянула на него.
— Это не имеет значения. Вы можете пообедать вдвоем с лордом Хэмпденом, и я бы…
— Да нет же, ты не поняла! — впервые за все время их знакомства, Гаретт выглядел по-настоящему смущенным. — С твоим платьем все в порядке, за исключением того, что оно… оно…
— Слишком простое? — спросила она язвительно.
Его выразительный взгляд скользнул по нижнему краю ее декольте.
— Нет. Слишком… соблазнительное.
— Что? — не поверила своим ушам Мэриан.
— Я знаю, это именно то, что все дамы носят в Лондоне, — поспешно начал объяснять Гаретт, — и по их стандартам это платье даже не слишком смелое, но… но, черт побери, я не могу допустить, чтобы Хэмпден видел тебя такой… такой очаровательной.
Мэриан испытала огромное облегчение. Словно гора свалилась с плеч, когда она, заглянув ему в лицо, поняла по тому, как настойчиво он избегал ее взгляда, что он говорит правду. Так это все оттого, что Гаретт ревнует? И не к кому-нибудь, а к Хэмпдену! Она не знала, то ли ей радоваться, то ли сердиться.
— Вернись, моя прелесть, — пробормотал он. — Пожалуйста. Я вовсе не хочу, чтобы ты пропустила обед только потому, что я… допустил досадную оплошность.
Два сюрприза за один вечер, подумала она, благословляя Хэмпдена за его приезд. Гаретт ревновал, и мало того, он признал свою ошибку! Что ж, меньшее, что она может сделать, — это показать ему, как высоко она ценит его искренность.
— Хорошо, — кивнула она с королевским достоинством.
Его лицо мгновенно прояснилось, и с небывалой сердечностью и дружеским участием, которого она никогда еще от него прежде не видела, он проводил ее назад в комнату.
Хэмпден ожидал их с выражением явного веселья на лице. После того как Гаретт усадил Мэриан и оба мужчины сели сами за стол, Хэмпден оживленно заметил:
— Я очень рад, что мой угрюмый друг все-таки убедил вас вернуться, Мина. Иначе обед мог бы стать смертельно скучным в компании с одним только этим старым медведем.
Мэриан взглянула на Гаретта, который старался сохранять на лице невозмутимое выражение, и тут же подхватила шутливый тон Хэмпдена.
— Лорд Фолкхэм не так уж ужасен, — сказала она, поднимая бокал с вином. — Но если вы хотите интересных разговоров за столом, не спрашивайте его о его поместье. Конечно, если вас не интересует тема о видах на урожай.
Она украдкой взглянула на Гаретта. Тот саркастически приподнял брови.
— Уверен, Мина предпочитает поговорить о своем отце, — сказал он многозначительно. По всему было видно, что потерянное было ранее хладнокровие полностью вернулось к нему.
Ну почему он не может оставить ее в покое? Она вовремя сдержала готовый уже было вырваться резкий ответ и вместо этого не спеша пригубила вино, выигрывая время, чтобы собраться с мыслями.
— В действительности, милорд, мне гораздо интереснее послушать о том, как вы познакомились с лордом Хэмпденом.
Вот оно. Самая безопасная тема для разговора. Двое мужчин смогут предаться воспоминаниям, и ей не придется беспокоиться о том, как парировать словесные выпады Гаретта в присутствии незнакомца.
Хэмпден принял вызов чуть ли не с радостью.
— Мы встретились в конюшне, — сказал он с улыбкой, которая стала еще шире, когда Гаретт нахмурился. — Вы бы, голубка, никогда не догадались, глядя сейчас на него, что наш друг Фолкхэм был когда-то конюхом.
— Правда? — спросила она, чуть подавшись вперед, с внезапно вспыхнувшим любопытством.
— Да, был. Так же, как и я, кстати. Во Франции. Мы работали на одного отвратительного старого графа, которому доставляло удовольствие иметь в услужении двух английских аристократов.
Гаретт — конюх во Франции?
— Но почему?
— Почему мы работали у графа или почему мы были во Франции? — переспросил Хэмпден.
— Почему вы работали конюхами?
— А! Ну просто мы не умели делать ничего другого. Когда мы только приехали во Францию, Гаретту было тринадцать, а мне шестнадцать. Мы были не единственными английскими дворянами, которые оказались там, как вы понимаете. И мы никому не были нужны. Ни одной душе.
— Но как же король? — спросила растерянно Мэриан. Она представляла их жизнь во Франции совсем иначе. — Разве он не защищал вас? Разве не помогал своим соотечественникам?
Хэмпден невесело улыбнулся.
— О короле спросите лучше Фолкхэма.
Мэриан перевела взгляд на Гаретта.
Гаретт лениво что-то ковырял вилкой в тарелке.
— Король так же нуждался, как и мы, Мина. У него самого едва ли каждый день была на столе еда, чтобы еще помогать и нам.
— Но нам говорили… — начала она растерянно.
— Кто говорил? Кромвель и его люди? — спросил Гаретт, и в его голосе послышались нотки горечи. — А что еще они могли вам сказать? «Круглоголовые» предпочитали, чтобы английский народ думал, будто их законный король живет в свое удовольствие во Франции, купаясь в роскоши. В действительности он скитался от одних родственников и знакомых к другим, пытаясь найти помощь, найти кого-то, кто взял бы на себя финансирование еще одного похода против Кромвеля. Его Величество оказал нам честь, подарив свою дружбу, но, кроме этого, он ничего не мог нам предложить. А затем, позже, он уехал в Испанию. У нас не было возможности последовать за ним.
— До тех пор пока ты не присоединился к армии герцога Йоркского, — вставил Хэмпден.