Любовь срывает маски - Страница 44

Однако девушку не так легко было запугать.

— Это приказ или просьба, милорд? — спросила она, откидывая рукой волосы с лица жестом, в котором читалось откровенное неповиновение.

Он пристально смотрел на нее, пока она не вспыхнула, однако не отвела дерзких глаз.

— А что сделает вас уступчивее и заставит охотнее пойти со мной? — несколько поспешно спросил Гаретт.

Выражение глаз Мины чуть смягчилось, когда она увидела, что ему и в самом деле не безразлично, что она ответит. Она встретилась с ним взглядом и прочла странную, но невольно завораживающую неистовость, полыхающую в самой глубине его глаз.

— Просьба, — заявила она гордо, вздернув подбородок. Она определенно не собиралась сделать ни шагу, пока они не решат эту проблему.

— Мадам, не соблаговолите ли вы пойти со мной сейчас, пока тот человек, которому необходима ваша помощь, еще дышит? — с изящным поклоном спросил он, явно намереваясь задеть ее.

Она чуть помедлила, обдумывая, как реагировать на его скрытую насмешку, которую нельзя было расценивать ни как просьбу, ни как приказ.

— Пожалуйста, — добавил он еще более вежливым тоном.

Это последнее слово, видимо, удовлетворило ее.

— Как вы желаете, — с достоинством ответила она, сопроводив свои столь же вежливые слова царственным наклоном головы. — Я только возьму все необходимое.

Она развернулась и легкой, грациозной походкой направилась к фургону, оставив его размышлять над ее неожиданной уступчивостью.

Едва Мина ушла, Тамара что-то тихо проворчала себе под нос, однако ни единым словом не попыталась остановить племянницу. Но, как только девушка скрылась в фургоне, цыганка подошла почти вплотную к Гаретту и, яростно сверкая глазами, произнесла:

— Если вы ищете способ соблазнить ее, милорд, то вы выбрали не ту девушку. Она не прыгнет в вашу постель из одного только сострадания к вашим мукам.

Сердясь на то, с какой легкостью Тамара разгадала его истинные намерения по отношению к ее племяннице, Гаретт попытался ответить как можно небрежнее:

— Не говори чепухи, женщина. С какой стати я бы стал соблазнять цыганку?

Глаза Тамары превратились в две узкие щелочки, но ярость, сверкавшая в них, казалось, прожигала его насквозь.

— Возможно, я использовала неверное слово. Возможно, мне следовало бы сказать не «соблазнить», а «взять».

На этот раз Тамара не угадала, такого не было в его намерениях. Его брови сошлись на переносице, однако Тамара не обратила внимания на гневный взгляд графа. Заметив опасный блеск в глазах хозяина, вперед вышел Уилл, но Тамара смело продолжала говорить, словно не замечая реакции обоих мужчин:

— Вы ведь знаете, милорд, что цыгане, как предсказатели и гадалки, не знают себе равных. Позвольте, я вам расскажу, что ждет вас в будущем?

Видя, что граф еще более нахмурился, Тамара поспешила продолжить:

— Если вы захотите применить силу в отношении моей племянницы, я прекрасно знаю, что не смогу помешать вам. Но берегитесь! Вы обнаружите, что не сможете отшвырнуть ее прочь после одной ночи любви, как вы, без сомнения, поступали со многими женщинами. Эта девушка — сама чистота и прелесть, ее невинность окажется бальзамом для вашего исстрадавшегося сердца, милорд. И если вы не остережетесь, то обнаружите, что нуждаетесь в этом бальзаме все больше и больше, до тех пор, пока не поймете, что без него вы просто не сможете дальше жить. И если вы решитесь вступить на этот путь, вы должны быть уверены, что держите в своих руках ее своевольное сердечко, иначе страдать будете вы, а не она.

Гаретт попытался справиться с изумлением и охватившим его гневом из-за дерзости какой-то цыганки.

— Не беспокойся, цыганка, — презрительно бросил он, — конечно, твоя племянница и впрямь очень хороша, но я не насилую девиц, уверяю тебя. И сейчас у меня нет никаких причин отступать от своих правил.

Она внимательно вгляделась в его лицо, но, увидев, что он не отвел взгляда, немного успокоилась.

— Что ж, в таком случае мы поладим, милорд, так как я знаю, что она никогда не пойдет в вашу постель по своему желанию.

Граф был поражен уверенностью, которая прозвучала в голосе Тамары. Она явно пребывала в неведении о последнем визите своей племянницы в его сад… Если бы только Тамара знала о том поцелуе, который по своей воле подарила ему Мина, о том, как девушка трепетала в его объятиях, она бы не была так уверена, что Мина откажет ему в других ласках.

Тамара определенно считала, что хорошо знает свою племянницу, но в одном она заблуждалась. Да, Мина была гордой и сильной, в ней, несомненно, чувствовалась кровь благородного дворянина. И все же он помнил, как она дрожала и пылала от страсти в его объятиях. И так будет и впредь. Он мог поклясться в этом.

8

Луна была на ущербе, и слабый серебристый свет ее едва проникал сквозь густые ветви деревьев, поэтому Мэриан и граф ехали почти в полной темноте, направляясь к опушке, где стоял цыганский фургон. Чувствуя, как затекло ее усталое тело, Мэриан чуть повернулась в неудобном седле Гаретта, слишком измученная, чтобы беспокоиться по поводу того, что все больше прижимается к нему. У нее ныла каждая мышца, и больше всего на свете ей хотелось сейчас растянуться на своем соломенном тюфячке, каким бы жестким и неудобным он ей ни казался.

Никогда еще не приходилось ей работать так много и тяжело, спасая жизнь своим пациентам, как в этот раз. Да и то сказать, никогда еще она не видела такой ужасной раны. Днем того же дня, когда они с графом добрались до места, где лежал раненый, она едва не впала в отчаяние. Это была самая скверная рана из всех возможных — рана в живот. Мэриан боялась, что он все же умрет, несмотря на все ее старания, хотя, судя по многочисленным шрамам, покрывавшим его тело, этот человек привык получать раны.