Любовь срывает маски - Страница 29

Девушка вздернула подбородок с видом оскорбленного достоинства и смерила его яростным взглядом.

— Вот почему, милорд, так много бастардов с цыганской кровью бродит по стране! Я уж не говорю о цыганах с примесью благородной крови, чьи судьбы оказались полностью загублены от того, что их только поманили надеждой на лучшую жизнь, а затем в последний момент лишили этой надежды.

Он мгновенно почувствовал, что она воздвигает невидимый барьер, который не позволит ей хотя бы задуматься над его предложением, и тут же бросился в контратаку, не давая ей возможности отступить.

— Именно так вы думаете о себе? — спросил он многозначительно.

Его вопрос, казалось, застал девушку врасплох. Она растерялась.

— Что… что вы имеете в виду?

— Не была ли надежда на лучшую жизнь у вас все время перед глазами? Не манила ли она вас, чтобы затем лишить всего? Ведь вы говорили, что ваш отец был аристократом, и, судя по цвету вашей кожи и благородным чертам, на этот раз вы говорите правду. Значит ли это, что вы одна из тех самых цыган с «загубленной судьбой»?

Она в отчаянии прикусила губу и нахмурилась с выражением некоторой растерянности на лице.

— Это не так. Я не имела в виду себя.

— Так, значит, «покровительство», которое ваш отец оказывал вашей матери, вовсе не повредило вам? — настаивал он.

Его замечание, казалось, потрясло ее. Она несколько мгновений смотрела на него тревожным, чуть испуганным взглядом, затем опустила глаза.

— Нет… полагаю, что нет, — тихо пробормотала она.

— Тем не менее, как я уже понял, вы остались совсем одна, без поддержки и защиты, если не считать слабой помощи вашей тети и этого глупого маскарада.

Он почувствовал, как напряглась ее рука, когда она сжала кулак.

— Этого вполне хватало до сих пор, чтобы удерживать большинство мужчин на расстоянии, — смущенно пробормотала она и отвернулась, пытаясь за напускным безразличием скрыть все настойчивее овладевающее ею отчаяние.

Граф наклонился к ней так низко, что его губы коснулись ее уха.

— Но я-то смог почти без всякого труда пробить вашу оборону, не так ли? — прошептал он, вдыхая удивительно свежий запах, исходивший от ее волос и кожи. Поистине это была удивительная цыганка.

Девушка густо покраснела, несмотря на все свои попытки сделать вид, что не обращает на его слова никакого внимания. Вид ее вспыхнувшего лица странным образом доставил ему удовольствие, и ему страстно захотелось увидеть, как краска смущения заливает скрытые от его взора прелести этого изящного стройного тела.

И он продолжил с издевкой, надеясь спровоцировать ее, заставить раскрыться с целью узнать хоть что-то об этой загадочной цыганке:

— Возможно, мне следовало бы предложить вам свое покровительство вместо золота за спасение моей жизни.

Она вскинула голову и, яростно сверкнув глазами, уже открыла рот, чтобы ответить ему на оскорбление, но в эту минуту дверь с шумом распахнулась и в комнату ворвалась Тамара.

— Что я говорила! — возмущенно воскликнула она, увидев Мэриан и молодого графа, стоящих так близко друг от друга в весьма двусмысленной позе. Маска девушки свисала с ее плеча, держась на одной завязке, и бесполезный теперь капюшон был откинут на спину. — Я так и знала, что это был всего лишь бессовестный трюк, чтобы завлечь ее в западню! — набросилась она на Гаретта.

Позади нее с виноватым видом возвышался Уильям, растерянно ощупывая голову, на которой явно виднелась большая шишка. Гаретт хмуро взглянул на цыганку и своего камердинера, крайне раздосадованный тем, что их с Миной прервали в самый неподходящий момент.

Уильям беспомощно развел руками.

— Я никак не ожидал, что эта девка ударит меня по голове вазой, милорд, ей-Богу, не ожидал! — оправдывался Уильям, пытаясь схватить Тамару и вытолкать ее из комнаты.

Однако цыганка не собиралась уходить.

— Отпустите ее немедленно! — решительно заявила она Гаретту, который все еще держал Мину за руку. — Как только вы посмели дотронуться до моей племянницы! И это после всего, что она для вас сделала! Ах вы, неблагодарный, развратный негодяй!

Гаретт не шевельнулся, только взгляд его чуть прищуренных глаз с интересом перебегал с пылающего негодованием лица Тамары на дерзкое, непокорное лицо ее племянницы.

— Я всего лишь предложил ей вознаграждение, женщина. Но она его не приняла. Пока.

Тамара на мгновение застыла. Она внимательно посмотрела в окаменевшее лицо племянницы, затем перевела взгляд на откровенно насмешливое лицо графа.

— Могу себе представить, о каком «вознаграждении» идет речь! — угрожающе произнесла она. — Она должна была бы полностью потерять разум, если бы согласилась принять его! Но она не настолько глупа, чтобы позволить соблазнить себя ласковым речам. Мина примет вознаграждение от вас, но только в виде золота, и ничего другого, что могло бы бросить тень на ее честное имя!

Мина невольно покраснела, услышав столь откровенное заявление тетки.

— Я не хочу его золота, я ничего не возьму с него! — возразила она, обращаясь к Тамаре.

Гаретт с интересом наблюдал за ней. Она вырвала наконец свою руку и теперь стояла, не глядя на него. Почему она так упорно отказывалась принять от него деньги? Действительно ли она так ненавидит аристократов, что презирает и их деньги? Нет, она определенно не укладывалась в его представления о молодых и красивых цыганках.

Что же касается ее тетки, то она, напротив, полностью оправдала его ожидания.

— Мы возьмем золото, — решительно заявила она, сердито взглянув на племянницу, которая пыталась заставить ее замолчать. — Она честно его заработала.