Любовь срывает маски - Страница 131

131

Сэр Генри бросил на Гаретта чуть удивленный взгляд.

— Для короля я всегда использовал одни и те же. Мина специально сшила их из белого плотного шелка и вышила. А в чем дело?

Белый шелк! Гаретт нахмурился.

— Если бы кто-нибудь чуть присыпал изнутри такой кисет белым порошком, например мышьяком, можно ли предположить, что вы или Мина не заметили бы этого, когда насыпали свое лекарство? — пробормотал он как бы в раздумье.

Сэр Генри внезапно остановился, и его глаза возбужденно блеснули.

— Да, — сказал он тихо. Затем уже громче повторил: — Да! Это всегда происходило рано утром. Когда Мина наполняла их, в комнате было темно и она зажигала свечи. И что более важно, эти мешочки после того, как их стирали, лежали пустыми в течение нескольких дней! Любой мог войти в дом и насыпать в них яд. Я часто ухожу с визитами к своим пациентам, и в доме могут оставаться мои молодые коллеги и ученики. Кто угодно запросто мог бы…

— Да даже и без этого все можно было сделать достаточно легко, — перебил его Гаретт со все возрастающим возбуждением. — Кого-нибудь из слуг могли подкупить, или кто-то специально проник в дом без вашего ведома.

— Да-да. Вы правы! — воскликнул сэр Генри с выражением ужаса на лице. — Как легко, оказывается, можно втянуть человека в преступление!

Гаретт кивнул. И так трудно найти истинного преступника. Но, наверное, кто-нибудь мог заметить чужака, входящего в комнату сэра Генри или Мины. Что, если кто-то из слуг был подкуплен…

— Что вы собираетесь предпринять? — прервал его размышления сэр Генри.

Гаретт бессознательно положил руку на эфес шпаги.

— Не хватает многих звеньев, чтобы сложить всю мозаику. Мне нужно еще немного времени, чтобы кое-что выяснить. Но, возможно, я смогу использовать то, что уже знаю, чтобы убедить короля больше не мучить вас допросами, пока я сам во всем не разберусь и не найду ответы на свои собственные вопросы.

— Все это, конечно, хорошо, но пока вы ищете врагов короля, что будет с моей дочерью? — с тревогой спросил сэр Генри.

Лицо Гаретта мгновенно смягчилось, едва он только подумал о Мине. Она будет принадлежать ему, отныне и навеки. А затем он вспомнил, что она по-прежнему считает своего отца убитым. Глубокая морщина пролегла между его нахмуренными бровями. Когда она узнает, как много он скрывал от нее, она не станет лучше к нему относиться. Это уж точно.

Встревоженный голос сэра Генри вновь прервал его невеселые мысли.

— Что будет с моей дочерью, милорд?

Гаретт мгновенно стряхнул озабоченное выражение со своего лица. Возможно, она и рассердится, но он сумеет ее уговорить простить его. Он просто должен добиться этого.

— Могу вас заверить, что она будет в безопасности, сэр. Даю вам в этом свое честное слово. А когда все закончится, надеюсь, с вашего благословения, я возьму ее в жены.

И уж на этот раз никаких возражений он не потерпит!

22

Мэриан взволнованно ходила по холлу большого лондонского дома Фолкхэмов и с нетерпением поглядывала на дверь. Гаретт ушел несколько часов назад, и ей казалось, она уже не в силах больше вынести это бесконечное ожидание и неизвестность. Ее мысли снова и снова возвращались к их последнему разговору.

Он предложил принести для нее непомерную жертву. Конечно, это радовало ее, так как яснее всяких слов говорило о том, насколько она дорога ему, пусть даже сам он этого и не признавал. Но она понимала, что не может принять эту жертву. Если им и в самом деле придется бежать во Францию, что они станут там делать, как жить? Сможет ли Гаретт быть по-настоящему счастлив, зная, что лишился всего, ради чего столько боролся и с таким трудом добивался? Вряд ли. Рано или поздно он начнет обвинять ее в своих потерях. И тогда прощай надежда на счастье.

А ведь он ни слова не сказал о своей любви к ней или о браке. Видимо, он полагал, что они будут жить как муж и жена, но без всяких клятв перед алтарем. Мэриан обхватила себя руками, пытаясь сдержать нервную дрожь. Глаза защипало от слез. Но может ли она и дальше жить с ним вот так, в грехе? — спрашивала себя девушка. И ответ напрашивался сам собой — нет. Да, ее сердце принадлежит ему. Но может ли она быть уверена, что он не разобьет его?

И все же он сказал, что никогда не отпустит ее от себя. Разве это не клятва, разве он не подтвердил на деле свою любовь к ней? Что еще ей нужно?

Снова и снова задавалась она этими вопросами, мучительно ища на них ответы, пока громкий, тяжелый стук в наружную дверь не прервал ее размышления.

Мина застыла в нерешительности, не зная, как поступить. Стук раздался снова, резкий, грубый. Лоб ее покрылся испариной, она с ужасом смотрела на огромную дубовую дверь.

На стук спешили слуги, и сверху спустился Уильям. Он приблизился к двери и подал ей знак молчать. Все стояли в полной растерянности, глядя на дверь.

— Именем короля, немедленно откройте! — раздался зычный грубый голос.

Мэриан побледнела и еще теснее запахнула плащ. Понимая страх и неуверенность слуг, она кивнула головой в сторону двери, показывая, чтобы Уильям открыл. Уильям нахмурился, но послушно направился к выходу, указав кивком головы на нишу в углу, куда и поспешила спрятаться Мэриан. Стоя в густой тени алькова, она наблюдала за тем, как он медленно отворил тяжелые дубовые двери и поинтересовался, что случилось.

В холл тут же ворвались несколько вооруженных мужчин, прежде чем Уилл сумел преградить им путь, а Мэриан — ускользнуть в соседнюю комнату. Однако, как успела разглядеть девушка, это были не солдаты. У них были помятые красные лица, неопрятная, грязная одежда. В отличие от них солдаты, с видимой неохотой вошедшие следом, казались почти образцом благопристойности.

131